Рейнольдс: «Да я просто чокнутый отец!»
Знаменитый актёр дал интервью журналу «Телепрограмма», в котором рассказал о своей дочери, канадцах и роли прощения в семейной жизни.
Судьба могла бы сложиться так, что Райану всегда пришлось бы играть комедийные роли. И это при том, что он находится в отличной физической форме. Может быть у него слишком наивное лицо, которое не подходит для роли в боевике? Но Рейнольдс взял все в свои руки и пошёл на хитрость, сыграв такого персонажа, который в начале фильма молод и наивен, но к концу становится матёрым агентом. Фильм «Код доступа: Кейптаун» стал хитом, а Райан открыл себе дорогу в другие жанры. Теперь он настоящая звезда, у которой в арсенале много отличных фильмов.
— Все сейчас от вас просто в восторге, отмечая и талант, и стиль. А когда в молодости вы снимались в комедиях, вашим стилем не особо восхищались…
— Так и я об этом не устаю говорить! С тоской вспоминаю те золотые времена, когда после пары гамбургеров и бутылочки пива можно было прилечь на диван и уставиться в телевизор. Но потом, когда меня стали приглашать в триллеры и картины о супергероях, пришлось уничтожать себя в спортзале, наращивать мускулы, выправлять осанку и менять гардероб… Вот так я и покатился по наклонной плоскости.
— И вам это, похоже, не нравится…
— Свыкся, куда деваться (хитро улыбается). Кроме того, мы с Блейк (актриса Блейк Лайвли, жена Райана. — Ред.) познакомились, когда я уже был в форме, и не хочется ее разочаровывать.
— Только это и сдерживает?
— Не только. Еще и одежду придется выбрасывать, которую накупил под подтянутую фигуру. А мы, канадцы, люди бережливые (смеется).
— И как после этого относиться к тому, что вас называют одним из самых стильных мужчин Голливуда?
— С юмором и опаской. Никто ведь при этом не дает определения стиля. Вот для меня самым стильным актером был и остается Марлон Брандо. Он никогда не гнался за модой, но цельность образа у него была потрясающей — ни одной фальшивой ноты ни в одежде, ни в поведении, ни в выражении лица. Вот это, по-моему, и есть стиль. А сколько, прости господи, так называемых икон стиля ушло в небытие, не оставив и следа в памяти зрителей? Не сосчитать! Нет уж, для меня цельность гораздо важнее моды, и если это у меня получается, то тогда я с удовольствием приму эпитет «стильный».
Возможно, тут дело еще и в моем происхождении. Канадцы не только бережливые, но и медленные, поэтому мода на приспущенные штаны до нас еще не дошла. Одеваемся аккуратно и по фигуре. И вдруг выясняется, что это жутко сексапильно! (Улыбается.)
— Ирония всегда была неотъемлемой частью вашего образа. И вдруг вы стали играть в боевиках…
— Я и сейчас стараюсь привнести в каждый образ максимум юмора. В моей новой картине «Дэдпул» у меня была сцена с дракой. Очень жестокой и очень долгой. Я решил: а не сыграть ли мне великого Мухаммеда Али, который гениально соединил бокс с балетом? И стал припрыгивать, элегантно уходить от ударов, пританцовывать, да так, что мой партнер Эд Скрейн скорчился от смеха и тоже включился в игру. Сцену мы отработали на одном дыхании, и режиссер остался доволен. То есть герой, супергерой, экстрагерой — все они, как мне кажется, должны быть прежде всего людьми, а не роботами-победителями. В конце концов, я хочу, чтобы мои дети, когда они вырастут и посмотрят картины с моим участием, увидели именно своего папу, а не тупую гору мышц с тяжелой челюстью.
— Вы сказали «дети», хотя пока у вас лишь один ребенок…
— Да, пока только одна дочь, но и ее очень много — заполняет весь дом, приткнуться некуда (смеется). Даже представить себе не мог, что годовалое дитя занимает так много места.
— Вы нормальный отец или сумасшедший?
— Не просто сумасшедший — безумный, абсолютно чокнутый! Когда я вижу дочку, мне хочется одновременно обнимать, воспитывать и дурачиться с ней. Никогда не думал, что отцовство так повлияет на меня.
— Как еще оно на вас повлияло? Стали домоседом?
— Да я в общем-то никогда и не был гулякой. Папарацци, как ни старались, не смогли поймать меня на горячем — барам и клубам я всегда предпочитал диван и книжку. Но я вырос в семье, где три брата были старше меня, и все меня в меру сил и ума воспитывали, что категорически мне не нравилось…
— А вы актером стали случайно не для того, чтобы выйти из-под их опеки?
— Именно так! Мне настолько все осточертело дома, что я мечтал вырваться на волю. И лишь вырвавшись, понял, что дом — это не клетка, а гнездо. Теперь я сам стал старшим в семье, и до меня стало доходить то, чего я раньше не понимал. Например, что нужно уметь прощать. Никто в этой жизни не будет существовать по твоему шаблону, у каждого свои приоритеты, свои цели, и нечего психовать, если они не совпадают с твоими. Я сейчас просто поражаюсь тому, как мои родители справлялись с четырьмя своенравными пацанами. Сколько же мудрости и терпения им понадобилось!
— Что стало самым тяжелым в личном отцовском опыте?
— Когда дочке исполнилось три месяца, я попал под машину (смеется). Нет-нет, я не связываю эти два события, но так получилось, что после тяжелого дня съемок «Дэдпула» экранный супергерой был банально сбит автомобилем. Хорошо еще, что это было в подземном гараже и тот парень не успел разогнаться, а то мое дитя осталось бы сиротой.
— Кто был негодяем, едва не уничтожившим всеми любимого актера?
— Папарацци, кто же еще?! Хотел сделать удачный снимок. Я оказался более везучим, чем принцесса Диана. Любви к фотографам из желтой прессы мне это событие точно не добавило.
— Что, так сильно достают?
— Ладно бы меня, так ведь им ребенок мой интересен! Я не понимаю: дети все похожи друг на друга, зачем вам именно моя девочка — она ничем не отличается от других, лицо самое обыкновенное, зачем ей нервную систему портить?! Мы с семьей поэтому и поселились в маленьком городке, чтобы избавиться от назойливого внимания.
— Да, как-то вы звучите не по-супергеройски…
— О, эти качества я приберегаю для съемочной площадки и расходую очень экономно. Кроме того, не забывайте, что Уэйд Уилсли, он же Дэдпул, не герой, а антигерой, поэтому мне с ним сливаться в экстазе не очень хочется.
— Каких предложений ждете после этой роли?
— Прежде всего — разных. Один коллега как-то сказал, что моя проблема в том, что характерный актер попал в тело героя-любовника. Я действительно обожаю играть характерные роли, но тут важно не загнать себя в штамп. Сколько можно вспомнить примеров того, как многообещающие ребята проваливаются в типаж и копируют, копируют самого себя десятилетней давности, а потом просто выбрасываются из индустрии за ненадобностью. Играть наперекор своей внешности гораздо интереснее.